Татьяна Марголина: Прикамье — место, где власть и граждане умеют договариваться
Количество обращений к уполномоченному по правам человека в Пермском крае по итогам прошлого года снова выросло
5 апреля 2017 г.
Елена Лодыгина журналист
Количество обращений к уполномоченному по правам человека в Пермском крае по итогам прошлого года снова выросло на 6%. Как и прежде, львиная доля обращений приходится на нарушение прав в жилищной сфере, в здравоохранении и сфере социального обеспечения. О том, с какими проблемами сталкиваются жители Прикамья, рассказала уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Марголина.
— Татьяна Ивановна, вы подготовили свой ежегодный доклад, обозначив в нём болевые точки региона. Как вы считаете, возможно ли сегодня все эти проблемы решить?
— Основная специфика ежегодного доклада уполномоченного заключается в том, чтобы акцентировать внимание руководства, депутатов края на самых острых проблемах жизни общества. Мой мониторинг, скорее, сигнализирует о неблагополучии общества.
В своём докладе, безусловно, я указываю, на что чаще всего жалуются люди, по каким категориям жалоб наблюдается увеличение, а каких жалоб становится меньше. При этом каждый раз я пытаюсь ответить на вопрос: в данном случае снижение или увеличение — это случайность или результат закономерных действий органов власти? Поэтому мониторинг, который я привожу в докладе, важен не только для жителей региона, но и для тех, кто управляет регионом, городом, районом.
— Как известно, в этом году вы представите ежегодный доклад не только депутатам Законодательного собрания Пермского края, но и в краевом правительстве. В связи с чем появилась такая необходимость?
— Это предложение прозвучало в краевом правительстве ещё в декабре прошлого года. Новый глава региона поддержал эту инициативу. Я считаю представление ежегодного доклада уполномоченным в правительстве целесообразным и необходимым, так как именно правительство принимает план работы по рекомендациям уполномоченного.
Поэтому очень важно определить подходы к решению той или иной проблемы, а не только зафиксировать их.
— Два года вы констатируете тот факт, что в 30% случаев восстановить нарушенные права не удаётся. Почему так, и в какой сфере проблемы решить сложнее всего?
— Чаще всего в эту категорию жалоб попадают те обращения, которые сегодня не нашли своего решения либо были выполнены частично. Либо по этим проблемам были приняты отдельные меры, но они изначально не обеспечивали решение заявленного вопроса. Причём в спектр этих проблем попадают как трудности с жильём, незащищённость людей, оказавшихся без жилья, так и несогласованность разных ведомств.
Никто из нас сегодня не застрахован от ситуации, когда мы по каким-либо причинам можем остаться без жилья, что связано с драматическими событиями в жизни, когда случится пожар или другое стихийное бедствие. Иногда даже по решению суда человек может остаться без квартиры.
И в этих ситуациях государство должно предоставить ему временное жильё. Но, к сожалению, лишь в 17 территориях нашего региона есть маневренный фонд, и до сих пор существует проблема дефицита муниципального маневренного фонда. Эта проблема отсутствия социального жилья неоднократно поднималась в моих докладах прошлых лет. И краевым правительством было предложено муниципалитетам формировать маневренный фонд. Формально это было выполнено, но проблема не только не решилась, но ещё и усугубилась, так как с каждым годом процент аварийного жилья в регионе увеличивается, а маневренного фонда больше не становилось. В итоге у нас в 3,5 раза больше потребность в переселении из аварийного жилья, чем количество тех граждан, которые уже учтены программами переселения. Вторая причина невосстановления прав — это отсутствие объединения усилий местной и краевой власти при решении каких-либо вопросов. Сегодня, например, ответственность за предоставление временного жилья есть у краевого министерства социального развития и у муниципалитета в том случае, если у них есть маневренный фонд. Это их солидарная ответственность. В последнее время минсоц стал заключать соглашения с муниципалитетами на открытие койко-мест для тех, кто остался без жилья. При этом министерство находит деньги на содержание этих мест, а муниципалитет, в свою очередь, организует площадку.
И такая возможность решения проблем только с помощью межведомственного взаимодействия прослеживается и по всем другим сферам. В том числе в здравоохранении, где наблюдаются большие проблемы с оказанием помощи жителям отдалённых населённых пунктов. Да, с одной стороны, оказание медпомощи — это полномочия Министерства здравоохранения Пермского края. А если это маршрутизация больного, то возникает уже совсем другая проблема — качество дорог. Ведь дорога, по которой машина скорой помощи не может добраться до посёлка, может быть и федеральной, и краевой, и муниципальной, и межмуниципальной. И это уже полномочия и муниципалитетов, и региональных властей.
Та же самая ситуация наблюдается и с врачебными кадрами. С одной стороны, это полномочия Пермской медакадемии, которая готовит этих специалистов, с другой — муниципалитета, который должен предоставлять жильё. И вот мы подошли к совместному рубежу, когда решение проблемы стало более затруднительным из-за несогласованности действий.
Очень часто люди жалуются на то, что жить спокойно невозможно: буйные соседи, стройка, ночные бары. Когда стали анализировать эти ситуации и алгоритмы влияния на них, то оказалось, что чётких алгоритмов по устранению и профилактике этих нарушений нет. Потому что в решении проблемы с буйными соседями, ночными барами завязаны не только правоохранительные органы, но и собственники жилья и органы местного самоуправления, у которых есть рычаги административного воздействия, но они их не применяют. И люди пишут, что везде уже обращались и нет сил терпеть.
Поэтому в данном случае органам власти важно не просто фиксировать сам факт нарушения, но и содействовать устранению причин и условий его появления. С этой целью необходимо проводить систематическую и комплексную работу с нарушителями.
Не дело не только в том, что эта работа не ведётся, но и в том, что перечень действий, нарушающих права граждан на комфортное проживание, на сегодняшний день исчерпывающий и не учитывает все возможные варианты нарушений.
Так, действия, являющиеся проявлением человеческого поведения, не относятся согласно закону «Об административных правонарушениях в Пермском крае» к действиям, нарушающим тишину и покой граждан. Таким образом, фактически нарушается право граждан на благоприятные условия проживания. Однако отсутствуют юридические основания для принятия мер реагирования со стороны государства. Поэтому необходимо внести соответствующие изменения в закон.
— В докладе вы затрагиваете ещё одну важную проблему гибели людей от внешних причин. Оказывается, Пермский край — лидер по количеству самоубийств. И больше всего суицидов совершается в Кудымкарском районе. Чем объясняется такая статистика?
— По количеству суицидов наш регион обгоняет общероссийский показатель почти в два раза: 30,9 на 100 тыс. населения против 15,6. В 18 муниципалитетах этот показатель составляет свыше 40: в Гайнском, Бардымском, Берёзовском, Еловском, Оханском, Косинском, Октябрьском, Большесосновском, Уинском и других районах. Но самый высокий показатель сегодня в Кудымкарском районе — свыше 97!
Всё это говорит о том, что нам, обществу, пора задать себе вопрос: а всё ли мы сделали, чтобы человек не сделал этот шаг? Есть ли в сельских территориях информация о телефоне доверия, знают ли люди, куда надо позвонить, даём ли мы им всю необходимую информацию. Ведь причиной самоубийства может стать всё что угодно: потеря работы, близкого человека, ссора с друзьями, уход мужа, жены из семьи.
Мы должны смотреть, насколько эффективны меры помощи людям, всё ли сделано у нас, лишь бы человек не оказался в безвыходной ситуации. Всё ли мы сделали, чтобы этого не возникало.
— Как известно, одна из проблем, ведущих к суициду, — это и высокий уровень бедности в стране.
— В Пермском крае в бедности проживают около 31 тыс. семей с детьми. На мой взгляд, бедность страшна тем, что очень часто дети из бедных семей оказываются в неравных условиях с другими детьми. И это уже вопрос не экономики, а формирования отношения к детям.
В прошлом году впервые была отработана новая технология по выведению семей из бедности, когда было решено выводить эти семьи из состояния бедности за счёт собственных ресурсов. И был предложен механизм социального контракта, когда семье выделяется до 50 тыс. руб. на реализацию проекта по выведению семьи из бедности.
Например, они хотят купить дойную корову, а кому-то нужны большие парники. Кто-то говорит, что готов открыть производство пряников. Поддержка родителей, которые выбирают пути повышения своих доходов, — это перспективная технология, которую необходимо развивать за счёт ресурсов разных ведомств. Например, фонда по развитию предпринимательства. В прошлом году социальные контракты были заключены с более 1 тыс. семей. 34% из них вышли из бедности.
Очень важно, когда родители в бедных семьях становятся экономически самостоятельными. Если учесть, что в сельских территориях большая безработица, межведомственное объединение вокруг этих семей просто необходимо. Здесь должны быть задействованы ресурсы и минсельхоза, и минпромторга.
— 26 марта в Перми прошёл антикоррупционный митинг. В отличие от других регионов, у нас он прошёл спокойно и без задержаний. Всё это стало возможным благодаря высокому уровню организации, когда власти и митингующие смогли договориться. Но всегда ли удаётся достичь этих договорённостей? И какова в данном случае роль уполномоченного?
— Каждый гражданин имеет право на проведение митинга или пикета. Свобода мирных собраний гарантирована Конституцией РФ. К сожалению, в прошлом году были случаи и запрета митинга, и незаконного задержания пикетчика, и необоснованного наказания за организацию митинга. Почему в Пермском крае не согласуются места для проведения митингов? Как выяснилось, виной тому стали два нормативных акта, принятые в Перми, — это разрешительные процедуры на проведение культурных мероприятий, когда проведение мероприятий согласовывается с городскими властями за 30 дней, и процедуры согласования места проведения митинга за 10 дней. И получается, что в те 30 дней, которые гораздо больше по объёму, заявленные мероприятия уже теоретически занимают все места, на которые претендуют организаторы митинга. И уже не раз было так, что организаторы митинга приходят, оставляют заявку, а им говорят: «Извините, это место уже занято». Вот почему я в ежегодном докладе предложила внести изменения в нормативные документы, чтобы избежать этого конфликта. И определиться со списком специально отведённых мест для митингов, чтобы эти площадки не занимали под другие мероприятия.
И второе, что я предложила, — это доведение до сотрудников муниципалитетов очень важной информации о том, что уже есть практика Верховного суда, Конституционного суда, Европейского суда по правам человека по обеспечению безусловного права на проведение митингов.
Что же касается митинга 26 марта, там возникла та же самая ситуация. На эту площадку заранее были заявлены другие мероприятия. Я предложила городской администрации согласовать другие места. Согласование шло тяжело, но результат переговоров говорит о том, что Пермь, как и Пермский край, имеет хорошую традицию, точнее, хороший имидж, где власти и митингующие умеют договориться. И это очень важно.
Подробнее: https://www.newsko.ru/articles/nk-3872516.html