Почему прикамские семьи в социально опасном положении оказались предоставлены сами себе? Кто виноват в том, что врачи в Перми отказались принимать роды у девочки-подростка? Есть ли шанс, что за школьные курсы по ЕГЭ не придется платить? Эти и другие вопросы 59.ru задал уполномоченному по правам ребенка в Пермском крае Павлу Микову.
– Павел Владимирович, какое из прав детей сейчас нарушается чаще всего?
– Большую тревогу с начала этого года вызывают учреждения системы здравоохранения. Во-первых, сразу же после новогодних каникул к нам поступило несколько обращений, связанных со смертью детей в лечебных учреждениях. Во-вторых, были факты отказа детям в оказании медицинской помощи. В частности, в феврале ко мне обратилась 16-летняя беременная девушка, которая имеет несколько хронических заболеваний. Из районного центра ее отправили рожать в перинатальный центр в Перми. Там девушка встретила полное непонимание. Дежуривший врач осмотрел ее и отправил рожать на территорию, с которой она приехала. На обратном пути, прямо из общественного транспорта, девушка позвонила и сказала, что может родить буквально сейчас. Я немедленно связался с министерством здравоохранения. Девочку нашли и вновь госпитализировали в перинатальный центр, где она уже благополучно родила малыша.
О неудовлетворительной работе системы здравоохранения говорят и другие факты. В начале марта я провел прием в Березниках. Пришла молодая мама с двумя детьми на руках. В течение нескольких недель она не могла попасть на прием к врачу, поскольку существующая электронная запись требует записываться по Интернету, и никого не интересует, что эта семья малоимущая, у них даже компьютера нет. Чтобы в порядке живой очереди получить так называемые «номерочки», нужно вставать в шесть-семь часов утра, тогда успеешь к открытию поликлиники. В итоге жительница все-таки попала на прием. Но доктор осмотрел лишь старшего сына (у него было кожное заболевание). Врач выписал рецепты и отправил семью домой, не поинтересовавшись, есть ли у нее деньги на дорогостоящий препарат. И главное, доктор не осмотрел младшего ребенка, которого старший, как выяснилось позже, к тому времени уже заразил.
Павел Миков родился в Губахе Пермской области в 1976 году. Воспитывался в Суксунском санаторном детском доме. В 1993 году закончил Суксунскую среднюю школу №2. В 1993–1998 гг. обучался на историческом факультете Пермского государственного педагогического университета. Является членом пермского отделения международного историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал», членом правления пермской городской общественной организации «Центр гражданского образования и прав человека», членом правления пермского отделения Всероссийского детского фонда.
– В чем причины такого отношения к пациентам? Недостаток финансирования? Что-то другое?
– Я бы не сказал, что речь идет о недостатке финансирования. По программе модернизации здравоохранения сюда, как ни в какую другую отрасль, вкладываются огромные средства из краевого и федерального бюджетов. По отчетам министерства только в прошлом году дополнительно было получено более 5 млрд рублей. На мой взгляд, причина кроется не только в деньгах. Врачи потеряли ту высокую планку, понимание, что они не только лечат болезнь, но и врачуют души пациентов. Погоня за рублем, постоянное навязывание обществу мысли, что «как зарабатываем, так и работаем»... На мой взгляд, этот стереотип пришел с середины 90-х годов, когда ситуация была аховая во всей бюджетной сфере. Только у одних это оказалось преодолено....
– У кого, например?
– У тех же учителей, работников культуры. Они не жалуются на свое бедственное положение. Воспитатели в детских садах находятся еще в худшей ситуации, чем врачи... Медработники понимают, что мы все от них зависим, и спекулируют на общественном сознании.
– А о социальных работниках что скажете?
– Знаете, ситуация меняется. Напомню, система социального сопровождения семей, находящихся в социально опасном положении, начала складываться с середины 2000-х годов. Появились социальные службы реабилитации, центры психолого-медико-социального сопровождения. В 2009 году краевое правительство передало эти услуги на аутсорсинг (их стали оказывать частники. – Прим. ред.). Вплоть до 2011 года говорить о качественном предоставлении услуги не приходилось. В 2010 году восемь месяцев из двенадцати вообще не велась никакая работа, потому что частные организации погрязли в судебных тяжбах, а работники начали массово уходить из этих структур. В следующем году подрядчик поменялся, система начала налаживаться. Но появились факты, говорящие, что услуги оказываются лишь формально.
Вспомним хотя бы историю Кати Мухараевой из Кизела. Семья долго находилась в социально опасном положении. Соцработники, которые сопровождали ее, постоянно менялись. Положено им было раз в неделю приходить на полчаса – они приходили. А то, что этого мало, что, быть может, надо было своевременно изъять детей, об этом не подумали. В итоге мать избила девочку до состояния комы. Подрядчик заплатил штраф в 26 тысяч рублей – и все. Такова у нас стоимость жизни и здоровья ребенка. С этого года система сопровождения семей в социально опасном положении вновь становится государственной.
– Поговорим о федеральном законе «Об образовании». Не получится ли, что на платные курсы (скажем, по ЕГЭ) школьники будут просто вынуждены ходить?
– Эти услуги, как и сейчас, должны оказываться исключительно на добровольной основе. Не хочу, например, стричься – никто меня не обяжет. Так же и в образовании. Родители могут приобрести услугу в другом месте, если они платежеспособны. Опасений, что среднее образование станет платным, я не просто не разделяю и всегда этот миф развенчиваю. Отмечу, что новым законом предусмотрено 10 бесплатных часов на дополнительное образование.
Если ребенок не сдает ЕГЭ, родители имеют право получить компенсацию за некачественно полученную услугу, но свою правоту надо будет доказывать в суде. Сделать это будет сложно, ведь придется обосновать, что неудача произошла именно по вине школы.
– О приеме в первые классы. Некоторые родители считают, что власти Перми с ними не посоветовались, когда прикрепляли дома к школам.
– Не соглашусь. Насколько мне известно, прозрачность была обеспечена тем, что соответствующий приказ проходил через согласование с городским родительским советом. Это общественная организация. Если не все папы и мамы о ней знают, то вопросы, наверное, к ним самим. Они могли бы поинтересоваться, какие в городе есть организации, с помощью которых можно защищать свои права. Кроме родительского совета, это Общественный совет за права детей на образование, консультационные пункты: при педагогическом и классическом университетах.
18 марта 59.ru